Сага о Хелоте из Лангедока - Страница 76

– Какого ребенка?

– У Гури был слуга, помнишь?

Греттир поднял брови:

– Как не помнить... Гури запугал его так, что бедняга и пошевелиться не смел.

– Не думал, что ты обратил на это внимание. Как бы то ни было, мальчик остался на болоте. Я сам велел ему пожить у отшельника. А когда я вернулся туда, чтобы забрать их с Алькасаром и убраться из этих краев подобру-поздорову, я увидел... – Горло у Хелота перехватило, и он замолчал.

За спиной послышались шаги. Хелот резко обернулся: – Кто здесь?

– Да я это, я, господин, – ответил трактирщик. С подкосом в руках он осторожно карабкался по лестнице. На подносе оплывала свечка. Хелот забрал у него поднос, и хозяин канул в темноте.

– Совсем я загонял его, – пробормотал Хелот. Он поставил поднос на плоскую крышку сундука.

– Хочешь есть?

Греттир кивнул.

– Тогда садись поближе.

Они устроились прямо на полу. Хелот аккуратно разлил по кружкам эль.

– Что вы увидели на болоте, сэр? – напомнил Греттир, решив довести разговор до конца.

Хелот поднял голову и посмотрел ему в глаза, словно удивляясь наивности вопроса.

– Пепелище, – ответил он. – Я нашел там простое пепелище. Дом сожгли, а людей, как я понимаю, просто перерезали. Господи, они даже не могли себя защитить! Отшельник человек мирный, Алькасар был болен, руки поднять не мог, а Тэм...

– Он прикусил губу.

Они помолчали немного. Греттир допил свой эль и тихо сказал:

– Почему же вы не доверились мне, сэр? Почему не рассказали все с самого начала?

– Боялся, что проболтаешься, – признался Хелот. – Ты слишком много пьешь, Греттир.

– Я бросил, – машинально ответил Греттир.

Хелот залпом допил свой эль, грохнул кружку на сундук и сказал горько:

– Ничего нельзя вернуть. Я ушел и бросил их на произвол судьбы. Никогда нельзя доверять ощущению безопасности.

Хелот вспомнил, как шел под дождем по лесной дороге, как впереди замаячила внушительная фигура Малютки Джона. Тот всматривался, не понимая, кто это движется ему навстречу под моросящим дождиком, не замедляя и не убыстряя шагов, забрызганный глиной до колен. А потом Джон улыбнулся во весь рот и крикнул:

– Да это же Хелот вернулся! И лес ожил. Лес зашумел, затрещал, на дороге один за другим стали появляться вольные стрелки. Загорелые веселые лица обступили со всех сторон, и каждый что-то говорил, скалился, толкался. И Локсли стоял в толпе стрелков, конопатый, сероглазый, в мокром зеленом плаще с откинутым капюшоном...

В этот момент дом на Дальшинской Чисти уже горел.

– Зло, – сказал Хелот угрюмо, – Зло гнет нас и ломает, как ему вздумается, оно превращает нас в диких зверей... Кто здесь?! – Он снова резко повернулся к двери.

Там никого не было. Но Хелот осторожно протянул руку к своему оружию, лежавшему на полу, за сундуком, взял тяжелый нож и неслышно подкрался к выходу. Греттир наблюдал за ним с недоумением: он не замечал ничего подозрительного.

Однако за дверью действительно кто-то был. И этот кто-то сказал жалобно:

– Мне нужен Хелот из Лангедока, господин. Хелот толкнул дверь ногой:

– Я здесь.

Дверь стукнула незваного гостя по лбу. Он охнул, схватился за голову и покачнулся. Выронив нож, Хелот бросился к нему:

– Мать Эпона! Тэм Гили! – Он обнял мальчика за плечи. – Ты жив! Тэм сказал тихонько: – Ага... Только голова болит. Хелот вздохнул:

– Ты голоден, Тэм?

Тэм покивал. Хелот снова устроился на полу. Тэм, робея, вошел, поклонился Греттиру. Тот смерил его взглядом, но вынужден был смириться с тем, что грязный и оборванный мальчишка-раб сидит рядом и жадно ест из его тарелки.

– Кто еще жив? – спросил Хелот.

– Не знаю, сэр... По-моему, святой Сульпиций погиб. Гай кричал что-то о колдовстве, о порче, о том, что его сестру принесли в жертву каким-то... как он сказал? Что-то о сатане, Слезы Тэма закапали в тарелку. Хелот высморкал ему нос двумя пальцами и велел продолжать.

– Я не знаю. Он избил меня и вышвырнул из дома, когда начался пожар.

– Кто?

– Гай Гисборн.

– Господи... – простонал Хелот. – Почему он это сделал?

– Не знаю. Мне показалось... мне показалось, что он сделал это ради вас, сэр. Потому что он назвал ваше имя.

– И что он сказал?

Тэм нахмурился, стараясь припомнить получше.

– Кажется, он сказал: «дурак твой Хелот» или что-то в этом роде...

– Что ж, – вздохнул Хелот, – это, пожалуй, лучший подарок, какой только можно придумать. Ты ешь, Тэм, ешь. На рассвете мы с тобой уходим из этого города.

Моросил дождь. Дорога вывела двоих путников из леса к полю. За полем снова начинался лес. Небо еще светилось, но в лесу было уже темно. Хелот и Тэм остановились на краю поля.

Греттир провожал их целый день. Он вел своего коня в поводу и беспрерывно мучил Хелота разговорами, пытаясь наговориться напоследок. Когда путники остановились, Греттир как раз говорил:

– Бьенпенсанта распоясалась. Является уже днем, когда вовсе не положено. И делает мне замечания.

– Замуж хочет, – лениво предположил Хелот.

– Ну это уж слишком! – возмутился Греттир.

– Ей же двести лет.

– Для призрака это не возраст.

– Вы так думаете, сэр?

– Я ничего не думаю, – сказал Хелот. – Я ухожу. Иди домой, Греттир. Когда-нибудь встретимся. Ты хороший, честный мальчик. Лет через десять из тебя вырастет замечательный воин и добрый хозяин. Постарайся разбогатеть и женись.

– Да подождите же, – отчаянно сказал Греттир. – Куда же вы уйдете вот так, пешком, ночью? Возьмите хотя бы лошадь.

– Там внизу река, Греттир. Иди домой. Мне не нужны попутчики.

– А Тэм? Зачем вы тащите с собой мальчишку? Тэм невнятно пробормотал, что он, Тэм Гили, свободный человек и идет туда, куда ему вздумается.