Сага о Хелоте из Лангедока - Страница 72

– И как это тебе, Хелот, удалось довести человека до такого состояния?

– Я его не доводил, – мрачно произнес Хелот. – Я его преданно искал. Шрам этот дурацкий... Сняли бы вы его, отец Сульпиций. Ужас как надоел.

– Ладно тебе, – перебил отшельник. – Ступай на кухню и принеси горячей воды.

– Я? На кухню?

– Ты не в баронском замке, которого у тебя нет, голодранец. Так что оставь свои рыцарские замашки и марш на кухню. Хелот покорно отправился куда ведено. – Оружие-то сними, – крикнул ему вслед отшельник. – Тоже мне, крестоносец липовый.

Над очагом висел большой медный котел с носиком вроде клюва с одного бока и ручкой, похожей на петушиный хвост, – с другого. Хелот взялся за ручку и склонил котел клювом вниз над деревянным ведром. Слушая плеск воды, Хелот думал о том, что нынче в Дальшинской Чисти скончался Гури Длинноволосый. И ему даже взгрустнулось на миг.

Он взял тяжелое ведро и потащил его в комнату. Святой Сульпиций, возившийся у стола с различными снадобьями, извлеченными из многочисленных склянок, обратил к нему лицо, тронутое усмешкой.

– Что, тяжеленькое? – поинтересовался он. – Пыхтишь? Это тебе, брат, не к Гробу Господню ходить...

Он подал Хелоту моток веревки и велел привязать к дужке ведра, а сам отодвинул сундук, открыл подпол и стал спускаться вниз.

– Давай сюда ведро, – крикнул он из подвала.

Хелот повиновался. Подвал был далек от самых скромных представлений о будуаре, но кровать, на которой лежал Алькасар, отнюдь не являла собой образец аскетического ложа. Хелот спрыгнул вниз, на солому. Отшельник зажег еще два факела и вставил их в гнезда над кроватью.

– Господи, какой он грязный, – со вздохом произнес отшельник, склоняясь над беглым каторжником, лежавшим безжизненно, в неловкой позе. – Беда с вами... И когда это рыцари научатся уважать правила гигиены?

– Откуда же мне знать, святой отец? К тому же он не рыцарь...

– Вот и я не знаю, – ворчал святой Сульпиций, ковыряя палочкой в стеклянном сосудике, сделанном в виде бамбукового колена. – Как-то раз забрел ко мне один барон в совершенно антисанитарном состоянии. А я, к сожалению, служитель Господа, отшельник, и пришлось пустить этого вонючку в дом. Он, видишь ли, поклялся не менять сорочку и вообще не раздеваться, пока не вернутся воины крестового похода. Этим он надеялся оказать им неоценимую помощь. И девиз у него был запоминающийся: «От грязи не дохнут».

Отшельник отставил в сторону сосудик.

Хелот потрогал Алькасара за руку:

– Он не умрет, святой Сульпиций?

– Дурацкий вопрос, сын мой, – сказал отшельник и разорвал на Алькасаре одежду. – Вполне подходящий для такого идиота, как ты.

Алькасар был в полном сознании, но сил у него не было. Он только дергал ртом, когда отшельник, человек неделикатный, прикладывал и привязывал к его многочисленным ранам всякую дрянь. Под конец святой велел ему выпить какое-то жуткое на вид варево, укрыл вторым одеялом и сообщил Хелоту, очень довольный собой:

– Проснется здоровеньким и сразу потребует еды. Они забрали с собой все факелы и выбрались из подвала.

Тэм, взъерошенный, озаренный тихим лунным светом, жадно глотал горячее молоко, припасенное святым для больного.

– Я недооценил этого юношу, – изумленно сказал отец Сульпиций.

Тэм одарил его сияющим взглядом поверх кувшина и слизал с губ пенки. Отшельник повернулся к Хелоту:

– Так где ты нашел это чудо, Хелот?

– В ноттингамской грязи, – был ответ.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Наступило утро, похожее на сумерки. Дождь еле слышно шуршал по крыше. Окно, затянутое бычьим пузырем, пропускало мало света, и отшельник постоянно жег свечи, поэтому в доме сильно пахло воском.

В отшельниковой постели в углу, на охапке соломы, под теплым одеялом, мирно сопел Тэм Гили. Он спал под приглушенные голоса Хелота и святого Сульпиция, которые проговорили всю ночь.

Хелот уже содрал с себя белый парик. Отшельник ликвидировал шрам, изготовленный им собственноручно с помощью хитроумного клея. По его замыслу, шрам должен был изменить внешность Хелота до неузнаваемости. Красный след от шрама остался, однако отшельник обещал, что это пройдет.

– Я хотел спросить вас, святой отец, – сказал Хелот, опуская голову, – вы не знаете, где сейчас Дианора?

– Знаю... – ответил отшельник. И, увидев, как вскинулся его собеседник, грустно улыбнулся. – И в то же время не знаю, сын мой. Она далеко отсюда.

– Где?

– Далеко. Не могу сказать точнее, потому что просто не знаю. Видишь ли, несколько дней назад произошла странная история. На болоте появился человек, который утверждал, будто он маг из рода магов, сын богини-реки. Довольно безалаберный парень, надо сказать. Волей обстоятельств ему удалось открыть Путь между мирами. Я знаю, мои слова отдают язычеством и ересью, но тебе я могу сказать все это без боязни.

– Путь между мирами? – недоверчиво повторил Хелот и вдруг побледнел. Ему вспомнилась Санта, охваченная белым сиянием. Что она говорила тогда? Странные изменения в балансе Силы... Хелот наклонился вперед, пристально всматриваясь в лицо отшельника. – Говорите же, отец мой.

– Ты поверил? – удивился отшельник.

– Да. Мне кажется, я понимаю, что произошло... Да говорите же!

– Если принять слова этого молодого человека за истину, а я склонен поступить именно так, то существует не один только наш мир, но целое множество ему подобных. Способом, о котором я не хочу тебе рассказывать, Морган Мэган – так зовут странствующего колдуна – открыл дорогу из мира в мир. Она пролегает по берегу великой реки Адунн. Он утверждает, что любая река, в конечном счете, может оказаться Адунн, нужно лишь только идти по берегу.